Когда я начинал свою статью, интервью Дацюка, взятое Романенко, ещё не увидело эфир. Прочитать его я никак не мог, но общее ощущение времени, свойственное философам, привело нас к сходным выводам – время традиционных государств заканчивается.

Но у меня есть преимущество – я уже прочитал мнение Дацюка, и могу пойти дальше. Тем более, что моё видение во многом отличается от его. Наши типы мышления (как и философские школы) различны, а потому и результаты мыслительной деятельности отличаются. Если Дацюк классический созерцающий философ (хоть и с оттенком постмодерна), а потому его выводы носят более констатационный характер, то моя философия насыщена ницшеанской Will zur Macht (Волей к Действию), и всегда ищет решения и конкретные алгоритмы действий.

Сначала распишем ситуацию, которая обрисована ранее, более конктерно-прикладным способом. А потом сделаем выводы, что можно предпринять в этих условиях, и выработаем стратегию.

Национальные государства больше не в состоянии противостоять транснациональным корпорациям и международному финансовому капиталу. Опубликованные материалы материалы «Викиликс» это только ещё раз подтвердили – огромное количество чиновников, вплоть до самого высокого уровня, является всего лишь марионетками США и корпораций. И это явление характерно не только для Украины, не только для стран третьего мира, но и для европейских государств. В условиях «открытой экономики» они всё больше утрачивают суверенитет, допуская внешнее управление во все сферы национального хозяйства.

Это видно из сценарного реагирования послов разных стран на выступление Президента Ирана Ахмадинеджада, это видно из несамостоятельности их внешней политики, из слепого следования рекомендациям МВФ (из которых меньше половины приводят к положительным результатам, и то случайно).

В Украине это видно из рекомендаций Пинзеныка, из политики Тимошенко и Азарова. Это видно из того, как Пинчук упорно пытается попасть в число «мировой финансовой элиты», а Тигипко получает ордена за уничтожение цементной промышленности. Это видно из той тщательности, с которой исполняются требования МВФ и того постоянства, с которым сдаются государственные интересы Украины.

Национальные государства отягощены бюрократией, пронизаны агентами влияния, тянут на себе многочисленные социальные программы и устаревшие представления, каким должно быть государство. Национальные государства неповоротливы, чрезвычайно плохо поддаются реформированию, зависят от переменчивых проявлений представительской демократии, а также вынуждены играть в популизм. Национальные государства всё больше превращаются в инструменты обслуживания интересов корпораций и крупного капитала. Наконец, национальные государства, как формы управления, уже чрезвычайно стары и просто не отвечают современным вызовам – цивилизационным, организационным, регуляторным, техногенным и социальным.

Национальные государства, под влиянием истеблишмента, всё более олигархического и корпоративного (по всему миру, не только в Украине), стараются избавиться от социальных функций (обеспечения образования, здравоохранения, трудоустройства), как неприбыльных и чересчур «хлопотных».

Кроме всего прочего, в либеральной парадигме у традиционного государства остаётся всё меньше рычагов влияния на происходящие в обществе процессы. По сути, оно превращается почти исключительно в инструмент перераспределения налогов и обеспечения сохранности частной собственности (прежде всего, корпоративной).

Бюрократия, в сочетании с либерализацией, делает современное государство фактически неспособным реагировать на нестандартные ситуации. Так, вся мощь государственной машины США, даже в сочетании с многомиллиардными расходами из бюджета, достаточно долгое время не могла справиться с последствиями катастрофы на нефтяной вышке «Бритиш Петролеум» возле американского побережья.

Современные корпорации же более гибки, более мобильны и функциональны. Их структуры оптимизированы, подразделения создаются и уничтожаются по мере надобности, они не заморочены выборами, плебисцитами, имплементациями и балансами интересов.

Современные корпорации активно внедряют новые технологии, в том числе технологии управления. Корпорации не привязаны к территории, языку, традициям, этническому происхождению, вероисповеданию или системам ценностей (кроме внутрикорпоративных), а потому более гибки и маневренны. Они могут действовать в любой точке мира, всего лишь приспособившись к местной политической и климатической конъюнктуре.

Во главе корпораций давно уже не собственники, и тем более не политики-популисты, умеющие только красиво махать ручками и целовать животики младенцам. Возглавляют их высокопрофессиональные менеджеры, взобравшиеся наверх не путём пиар-кампаний, а в конкурентной борьбе доказавшие своё профессиональное превосходство.

Корпорации активно используют внешние исследования, think tank, аутсорсинг (а що це?), что позволяет им легче приспосабливаться к быстроменяющимся обстоятельствам и быть более разносторонними и многофункциональными.

Кроме того, там, где судебная система государства требует доказательства преступления и занимает кучу времени, с людьми, предающими интересы корпораций, просто происходят несчастные случаи с летальным исходом (или нечто подобное). Даже менее радикально, государство утратило механизм «волчьего билета», когда проштрафившиеся управленцы больше не могли трудоустроиться (а в корпорациях это есть).

В состав корпораций входят частные СБ (службы безопасности), которые оплачиваются, тренируются и оснащаются технически гораздо лучше, чем разведки большинства стран. Корпорации всё чаще используют частные армии для решения тех своих задач, которые не могут решить другими методами (подкупом, шантажом или запугиванием).

Украинские реалии (да и примеры других стран) чётко показывают, что любые попытки модернизировать государственное устройство старого образца, несмотря на огромные затрачиваемые ресурсы и усилия, не приводят к сколь бы то ни было заметному успеху.

Россия не могла толком справиться с лесными пожарами, США не могли справиться с утечкой нефти после аварии, Украина не может оперативно ликвидировать последствия наводнений и так далее. Были сделаны выводы, была проведена реорганизация? Нет. И это не частные случаи, а часть общего системного кризиса.

Потому что, кроме всего прочего, государство всё больше теряет производящие и творческие функции, зацикливаясь на фискальных и полицейских, превращаясь из распределителя благ и социального заказчика в паразитарную надстройку.

Национальные государства, проигрывающие по всем направлениям, на фоне транснациональных корпораций выглядят неуклюжими вымирающими динозаврами рядом со стремительными эволюционными хищниками.

Что же делать?

Я убеждён, что перенимать более прогрессивную форму организации.

Причём, если авторы, пишущие о корпорациях, говорят о том, что корпорации должны будут со временем взять на себя некоторые социальные функции, то я утверждаю, что нужно изначально строить социально-ориентированную корпорацию.

Если самим не готовить необходимые кадры, то их попросту не будет (остатки советской системы образования демонтированы, а детки, умеющие решать тесты – никому по-настоящему не нужны). Не будет специалистов – корпорация попросту не сможет существовать. Если не заниматься пенсионным обеспечением сотрудников – их будет легко перекупить другим корпорациям. Занимаясь здоровьем сотрудников – мы сокращаем выплаты по больничным листам, и так далее.

Социальная корпорация – это выгодно и имеет конкурентные преимущества. Если мы сумеем перестроиться в подобную структуру раньше других – мы получим огромное конкурентное преимущество перед теми, кто будет продолжать пользоваться старыми формами.

Более того, если это будет коллективная форма собственности, то мы будем застрахованы от произвола собственника (или группы владельцев), поскольку решения будут приниматься управляющим органом (менеджментом) и в интересах всей корпорации, а не узкого числа её владельцев.

При такой системе, если от общего блага корпорации будет зависеть личное благо каждого, все участники (работники, вкладчики, партнёры) будут заинтересованы в её развитии и процветании, а также в том, чтобы в руководящие органы продвигались лучшие, наиболее профессионально подготовленные и грамотные специалисты.

Здесь есть один чрезвычайно интересный и важный нюанс. Если прошлые попытки социального преобразования проводились «для всех», даже для тех, кто этого не хотел (мы тебя заставим быть счастливым!), то в данном случае можно быть гораздо более выборочными.

Причём, даже не нужно придумывать никакого особого механизма отбора – кто не хочет вступать в народную корпорацию, вкладывать в неё инвестиции и работать на её развитие – просто этого не делает. Зато и со своими проблемами (когда кризис развернёт свои следующие фазы) разбирается тоже сам.

Таким образом, мы снимаем основное идеологическое противоречие последних пятисот лет между Томасом Мором и Кампанеллой – модель предусматривает полную свободу, как для либералов, так и для социалистов. Каждый действует именно так, как ему лично ближе, и это не мешает остальным

А если корпорация всё-таки сожрёт ваш маленький бизнес – не обессудьте, чистая и честная конкуренция. Социальная эволюция, без насилия и принуждения.

Александр Роджерс